НАДЕЖДА БАНЧИК

"ПРИТЯЖЕНИЕ ПОБЕРЕЖЬЯ"

Мне кажется, всю жизнь иду…

                                                                       Игорь Михалевич-Каплан

Наверное, каждый иммигрант, который «в прошлой жизни» имел какое-либо отношение к литературе, искусству, культуре страны, где жил и рос, задавал себе сакраментальный вопрос: можно ли продолжать такую же жизнь на чужой земле? «Здесь стоят чужие города, и чужая радость и беда», – так отвечал на этот вопрос Александр Вертинский без малого сто лет назад. Но многие светочи русской культуры дали ответ прямо противоположный. Бунин, Рахманинов, Шаляпин, Бродский, Довлатов – первые пришедшие в голову имена; «Посев», «Грани», «Континент», «Новый американец», «Новое русское слово» – эти иммигрантские издания знаменовали собой особое явление русской культуры, названное Русским Зарубежьем. Роль этого феномена трудно переоценить как в плане развития родной культуры, так и в глобальном измерении культуры ХХ века.

Для многих вчерашних москвичей, ленинградцев, одесситов (продолжите сами этот ряд) Русское Зарубежье в его традиционных формах стало тем очагом, о котором они мечтали. В этом маленьком, по сравнению с масштабами огромной Америки, «доме» так же тепло, уютно, хлебосольно, как бывало в доме друзей на далекой родине, и столь же привычно соединение философских дискуссий о судьбах России и мира со щемящей исповедальностью, как на наших былых «кухнях», почти отошедших в историческое небытие.

Один из таких «островков» русской жизни в Филадельфии имеет уже славную историю, уходящую корнями в первую (послереволюционную) и вторую (послевоенную) волны российской иммиграции и продолжающуюся в третьей (70-80-х) и четвертой (настоящее время) волнах. Этот очаг русской культуры завоевал прочное и незаменимое место в Русском Зарубежье.

Душой его стал ежегодный альманах «Побережье» (по классической книговедческой классификации его можно назвать также периодическим сборником, ежегодником). Издает альманах Игорь Михалевич-Каплан, мой земляк, бывший львовянин, журналист, окончивший тот же Украинский полиграфический институт, что и я, но на пять лет раньше. В Америке Игорь с 1979 года. Первый выпуск “Побережья” увидел свет в 1992.

Во Львове я никогда не замечала за Игорем «предпринимательских» наклонностей. Правда, он активно печатался, писал талантливые рассказы и стихи, работал в Союзе писателей Украины. Но разве этого достаточно, чтобы быть успешным издателем «толстого» литературного периодического издания на русском языке в Америке? Тома «Побережья» отвечают на этот вопрос однозначно: все выпуски изданы в срок, объем каждого тома даже превышает обычные размеры «толстого» журнала»… Похоже, с материальными трудностями издание справляется, хотя выпуск его, наверное, недешев. Но, быть может, чисто коммерческий успех выживания, т.е. не имеет никакого отношения к содержанию, а построен целиком на «выигрышных» темах и ходах?

Передо мной – выпуски альманаха с № 5 за 1996 год; в этот год мы приехали в Америку. Скажу сразу: судьба в лице Игоря Михалевича-Каплана подарила мне неплохого гида не только по незнакомой стране, но и по традициям русской культуры в ней. Нет, я не собираюсь предлагать читателям рецензию на это издание, не думаю также вольно или невольно хвалить своего земляка. Стараюсь в своих оценках сохранять объективность и критичность взгляда и в то же время выдержать требования газеты «Мы и Америка» – о нас и об Америке. Поэтому о литературном содержании альманаха скажу лишь в той мере, в какой это необходимо для оценки явления иммигрантской жизни, которое в нем отражено.

Пять постоянных разделов-рубрик альманаха – проза, поэзия, литературоведение, искусство, культура, переводы, изобразительное искусство. Уже одним этим распределением материалов «Побережье» вписывается и продолжает насчитывающую три века традицию русских «толстых» журналов. Просматриваю произведения, опубликованные в последних выпусках, и вспоминаю изначальное значение слова «сборник»: нечто собранное из отдельных частей в соборное, целостное единство. Огромное, поистине бесконечное разнообразие тем, сюжетов, стилей, авторских почерков, на первый взгляд, ничем не связано. Однако, приглядевшись, замечаю, а вернее, улавливаю, объединяющий лейтмотив большинства этих произведений: «Мы и Америка». Причем этот лейтмотив понят в самом широком смысле: АМЕРИКА и мы (т.е., несколько перефразируя Тургенева, «русский человек на американском rendez vous»); Америка И МЫ (как МЫ пытаемся освоить эту «новооткрытую» Америку или даже «завоевать» ее); Америка И мы (возможно, такое соотношение характеризует, по крайней мере, материалы сборника из истории и культуры русских иммигрантов в Америке – как неотъемлемую часть и русской, и американской истории); наконец, Америка и мы (некий равноправный диалог НАС и АМЕРИКИ – такое соотношение прослеживается в некоторых произведениях, где МЫ пытаемся на равных взаимодействовать с американскими реалиями).

В каждом выпуске «Побережья» – около 100 авторов. Постоянная рубрика «Об авторах» (свидетельство высокой издательской культуры) дает представление об их географии: авторы альманаха разбросаны по всему миру, некоторые – из России и бывших союзных республик, но большинство живет в Америке, от родной для «Побережья» Филадельфии до «самых до западных окраин». На первый взгляд, удивительно, как издателю удается найти в Америке столько талантливых писателей, поэтов, художников, продолжающих творить на русском языке, и поразительно, как эти таланты «востребованы»! Поэтому советую тем, кто бурчит и ворчит в адрес «некультурной Америки», нередко выплескивая свое брюзжание в печатные издания и на русское радио: полистайте хотя бы один из выпусков «Побережья».

В нем «под одной крышей» собраны авторы разных «волн» иммиграции, писатели именитые и начинающие, знакомые еще по «прошлой жизни» и безвестные. Вместе с тем, во всех просмотренных мною томах мне не попалось ни одного произведения, которое можно было бы отметить как «обреченное» на коммерческий успех, но не выдерживающее проверки на литературную состоятельность. Каждый рассказ, новелла, повесть, стихотворение, критический очерк, произведение графики отмечены не только печатью талантливой самобытности, но и некой невысказанной, угадываемой лишь в эмоциональном настрое, «сверхзадачей»: нести «энергию доброты», душевности, искренней тяги к прекрасным сторонам внешнего и внутреннего миров. В сборнике нет ни одного проявления столь характерного, увы, для современной литературы и публицистики смакования темных сторон человеческой натуры; в нем нет пошлости, вульгарности, упоения ненормативной лексикой, извращениями; нет и грубого, «в лоб», очернительства нашего сложного прошлого. Издание пронизано высокой интеллигентностью – и эта его отличительная черта тоже роднит «Побережье» с традицией русских литературных периодических изданий, связывает его с теми, почти уже отходящими безвозвратно временами, когда поэт в России значил больше, чем поэт, а литературные журналы были хранителями духовных и моральных основ русского общества. Произведения сборника ненавязчиво, в яркой художественной форме, показывают, как сохранить эти устои в новой среде обитания, в американских реалиях, в ХХI веке – в эпоху, казалось бы, торжества безжалостного эгоизма и всепоглощающего коммерческого духа.

К сожалению, ограниченный объем статьи не позволяет мне проиллюстрировать мою характеристику «Побережья» его богатейшим содержанием. Ведь необходимо ответить на главные вопросы, ради которых пишу об этом издании.

Итак, с чего начинал издатель «Побережья», имея лишь диплом факультета журналистики и несколько собственных произведений? Я побеседовала с Игорем по телефону.

Игорь Михалевич-Каплан. – Когда я приехал в Филадельфию, – сказал Игорь, – то вскоре узнал о творческом объединении русскоязычных литераторов, которое создала талантливый поэт и литературовед Валентина Синкевич. 30 с лишним лет она выпускала поэтический альманах «Встречи» (до 1982 года он назывался «Перекрестки»). Войдя в это объединение, понял, что всем его членам необходимо периодическое издание более широкого профиля, где бы могли печататься произведения, составляющие гордость Русского Зарубежья. В то время, в начале 90-х годов, многие журналы предшествующих волн иммиграции вернулись в Россию, веря и надеясь, что сбылась их мечта: издаваться в свободной России. А у иммигрантов не осталось издания, где они могли бы публиковать свои труды. Так возникла идея «Побережья». Далее члены филадельфийского объединения в 1992 году выпустили первый номер в свет.

Надежда Банчик. – Но «Побережье» – явно не коммерческое издание, в нем нет ни рекламы, ни «клубнички», чем многие газеты и журналы обеспечивают прибыльность. Окупаются ли затраты?

Игорь Михалевич-Каплан. – Нет, ни один «толстый» литературный журнал не является прибыльным предприятием, и мы никогда не рассматривали его таковым. Более того, вместе с альманахом «Побережье» родилось и издательство, до этого и литературно-культурное общество. Издания мы осуществляем на пожертвования членов общества; кроме того, их покупают все крупные славянские отделения университетов многих стран мира.

Надежда Банчик. – В наше время, когда обе «ветви» русской культуры – материковая и эмигрантская – вроде бы объединились, очевидно, нельзя солидному эмигрантскому печатному органу быть оторванным от России. Поддерживаете ли вы связи с «материком»?

Игорь Михалевич-Каплан. – Безусловно. У нас есть контакты с Союзом писателей России, мы публикуем авторов из Москвы, Санкт-Петербурга, других российских городов; а по мере того как сокращается русскоязычная печать в новых государствах, возникших на месте союзных республик, «Побережье» принимает под свою «крышу» литераторов из Украины, Белоруссии, Прибалтики и других стран. Кроме того, мы посылаем бесплатно экземпляры наших изданий в Российскую Национальную библиотеку (бывшую «Ленинку»), в МГУ, рассылаем специалистам по русской литературе и культуре. Мы выпускаем электронную версию, что тоже расширяет наши контакты. Еще одна форма сотрудничества – выступления российских литераторов, общественных и культурных деятелей в нашем обществе.

Надежда Банчик. – Какими путями приходят в альманах авторы, и как вам удается выдерживать столь высокий литературный уровень? Ведь и писатели, и читатели все же несколько оторваны от российского литературного процесса, и эпизодические связи не всегда могут полноценно заменить среду, в которой должны «вариться» люди, желающие продолжать традиции русской культуры?

Игорь Михалевич-Каплан. – Дело в том, что две ветви русской культуры не только тесно связаны с единым ее «стволом», но, вместе с тем, сохраняют некоторую специфичность, отражая разные стороны этой культуры; так, эмигрантская литература не совсем идентична той, что создается в России, но это не значит, что она менее ценна. Просто каждая ветвь отражает свои стороны бытия. Поэтому наши издания, в основном, стремятся сохранить эмигрантскую традицию, а «материковая» культура не занимает главенствующего места в них. Что же касается прихода авторов к нам, то пути – разные. У нас печатаются и те, кто сформировался на родине, и те, чей литературный талант проявился здесь; мы даем читателю возможность познакомиться с неопубликованными произведениями писателей предшествующих «волн», нередко – тех литераторов, кого уже нет с нами; к нам приносят свои труды профессора и аспиранты американских университетов. Большое внимание уделяем переводам. У нас нет постоянного состава редакции. На каждый выпуск мы формируем отдельный редакционный совет номера, который отбирает произведения.

Надежда Банчик. – В Америке, особенно в последнее время, появилось немало объединений приверженцев русской культуры. Сотрудничаете ли вы с ними?

Игорь Михалевич-Каплан. – Приверженцев русской культуры и печатного слова как раз и объединяет наш ежегодник. У нас публикуются авторы из Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Сан-Франциско и других городов Америки (а также и со всего мира). Так что никому не закрыта дорога на наше «Побережье» – при соблюдении, естественно, главного условия: соответствующего литературного уровня. У нас традиция: то, что мы печатаем, становится событием для всей русскоязычной культуры.

Надежда Банчик. – Вы упомянули, что «Побережье» - не только альманах, но и издательство. Что вы выпускаете?

Игорь Михалевич-Каплан. – В основном, авторские и групповые сборники литераторов. Издали уже около ста авторских сборников; многие из авторов публиковались и на страницах альманаха: Марк Поповский, Татьяна Аист, Валентина Синкевич, Марина Гарбер, Гари Лайт... В последнее время разработали новую форму сборников – «триады»: трех авторов, разных по творческому почерку, объединяем под одной «крышей». Но самым значительным нашим предприятием стало создание и издание антологии филадельфийских литераторов «Филадельфийские страницы». В нем собраны произведения 25 авторов, так или иначе связанных с «русской Филадельфией», – от Павла Свиньина (1787 – 1839), писателя, художника, историка-путешественника, оставившего первое в истории описание путешествия по Америке на русском языке «Опыт живописного путешествия по Северной Америке», до сегодняшних иммигрантов. Ведь Филадельфия на протяжении почти всей истории русской иммиграции в Америке была одним из самых богатых в культурном отношении ее центров. Так, из этой антологии можно узнать, что в Филадельфии прожила несколько лет Елена Блаватская (1831–1891), создательница своеобразной философской доктрины, покинувшая Россию в 1873 году; она основала в Филадельфии первое теософское общество. В Филадельфии провела последние годы жизни талантливая писательница послереволюционной эмиграции Нина Берберова (1901–1993) т.д.

Надежда Банчик. – Спасибо за интересную беседу. Желаю «Побережью» и дальше оставаться надежным причалом для русских литераторов, пытающихся удержаться на плаву в бушующем океане современного мира.

Завершить свой рассказ о хранителе русского культурного очага мне хочется эпизодом из рассказа Игоря Михалевича-Каплана «Посадить дерево» («Побережье», № 7) – он, на мой взгляд, символичен не только для этого издания, но и для всего филадельфийского кружка. А быть может, и шире, для всей иммигрантской жизни – как некий нравственный символ, конечно, идеализированный и в то же время земной, конкретный, узнаваемый.

…Пожилая женщина одиноко доживает свои дни в чужом городе. В один из весенних дней, после сильного сердечного приступа, она посадила тополек и, как могла, ухаживала за ним. А когда уже не могла, тополек стал поливать молодой сосед Джон. И в одно прекрасное утро женщина, «выйдя, как всегда, на балкон, вдруг увидела рядом со своим деревцем еще одно – свежепосаженное. А позже на дверях своей квартиры она нашла записку: «Я посадил для вас дерево… Джон».

О чем этот рассказ? Казалось бы, ни о чем: маленькая зарисовка из «новой» жизни. Но он – и об очень многом. О том, что главное в жизни – оставить добрый след на земле, и это можно сделать в любом месте и в любых условиях, ибо Земля – едина. О том, что доброта не остается без ответа. О том, что человеку, чтобы жить, необходима цель жизни, и ее можно и нужно создать себе самому. О том, что эта цель должна быть направлена на добро. О том, что истинно добрый человек не бывает одинок…

Все это так. Но, представляется мне, в рассказе есть еще один глубинный смысл. Это – встреча русской и американской культур, стремление сохранить хрупкий и нежный русский тополек, посаженный в американскую землю и заботливо лелеемый не только «своими», но и некоторыми американцами, деликатно старающимися нам в этом помочь. Ибо обе культуры, такие, на первый взгляд, разные, на самом деле многое сближает. И прежде всего, их роднят традиции высокой человечности, взаимопомощи и доброты, подчас – вопреки жестоким обстоятельствам.

----------------------------------

Copyright © Надежда Банчик.